Власть и президенты университетов

Аманда Гуделл

Аманда Гуделл – стипендиат программы Леверхульм, школа бизнеса Варвик, университет Варвик, Великобритания.

Е-мейл: Amanda.Goodall@wbs.ac.uk

Данная статья непосредственно связана с книгой автора, опубликованной издательством Princeton University Press: «Сократ в зале заседаний Совета директоров: почему исследовательские университеты должны возглавлять ведущие ученые».

Стержневым вопросом моей статьи является вопрос о том, кто должен стоять во главе исследовательского университета: кто предпочтительнее – хороший менеджер или ведущий ученый? В нескольких статьях, опубликованных в журнале «Международное высшее образование» ранее (в 2006 и 2007 году) я уже утверждала, используя статистические данные, что ученые с мировым именем, возглавляющие исследовательские университеты, добиваются значительно большего успеха. Проведя ряд интервью с руководителями вузов, я нашла четыре возможные причины, по которым можно объяснить эту чисто эмпирическую модель. Во-первых, президент (вице-канцлер, ректор, директор), он же выдающийся ученый, искренне проникается самой сутью университетского бизнеса – исследованиями и обучением. Ученые-администраторы, несомненно, будут взыскательны к академическим стандартам, их назначение тоже послужит свидетельством приоритетов, стоящих перед университетом. Наконец, кредит доверия таких руководителей у коллег из академических кругов будет неизмеримо выше.

Президент и стратегия развития университета

Президентам американских и британских университетов задали один и тот же вопрос: насколько вы свободны в принятии решений, скажем, в разработке стратегии развития университета или приеме на работу топ-менеджеров? На этот вопрос отвечали президенты университета Пенсильвании, Гарварда, университета Рокфеллера, Корнуэлла, Оксфорда, Лондонской школы экономики и политологии, Лондонского колледжа «Империал», Манчестерского университета и Университета Саутгемптона.

Поразительным было единодушие, с которым все они ответили на вопрос: «Кто, по вашему мнению, должен разрабатывать стратегию университета?» Почти не задумываясь, большинство руководителей заявили, что определение направлений деятельности университета входит в компетенцию президента или вице-канцлера. Общее мнение склонялось в пользу того, что президент – это единственная фигура, которая может задать вопрос: «Куда мы направляемся? Какова наша стратегия?» В обсуждении могут принимать участие и другие члены администрации вуза, но окончательное решение о выборе стратегии остается за руководителем. Все опрашиваемые полагали также, что если полномочия принятия решения передаются на более низкий уровень, то первый руководитель теряет контроль над происходящим, особенно в продвижении научных исследований.

В европейских университетах комитеты (ученые советы) пользуются большими полномочиями, чем в американских университетах. Однако в процессе интервью выяснилось, что вице-канцлеры британских университетов начинают постепенно отнимать у них некоторые права. Британские руководители подчеркнули, что именно они, а не Комитеты (ученые советы) должны формировать стратегию университета и только затем получать одобрение на других уровнях.

Многие авторы уже приводили доводы в пользу того, что для успешного руководства университетом его лидер должен обладать всей полнотой власти. Вуз, в котором слишком много «демократии», может стать несостоятельным в научном плане. Неудачи многих европейских университетов, в частности, приписывают тому, что процессы принятия решений там достаточно размыты, поскольку этим занимаются выборные комитеты. Политологи обозначают это явление как «тирания большинства». Форма консенсуса, в которую облечен процесс принятия решений в европейских университетах, защищает их статус-кво и ограничивает действия руководителей, снижая вероятность перемен. Фактически некоторые ученые считают, что в университетах мирового класса и работают руководители, облеченные всей полнотой власти, например в университетах Лиги Плюща, Стэнфорде и Калифорнийском институте технологии. По-видимому, лидеров назначают, чтобы они принимали решения, руководили университетами и принимали на себя ответственность в случае неудачи. Это объясняет, почему они получают самую высокую зарплату в своей организации. Если механизмы управления функциональностью верны, то руководители, обладающие властью, приносят пользу университету.

Выбор команды топ-менеджеров

Еще одно право, которым должен быть наделен руководитель, – это возможность самому подбирать команду топ-менеджеров. Таким правом обладают президенты университетов США. В исследовательских университетах есть несколько уровней руководства. Ступень ниже после президента принадлежит первому проректору, вице-канцлеру и другим заместителям, руководителям ключевых стратегических подразделений – деканам школ или факультетов. Чтобы первый руководитель выполнял намеченную стратегию, используя свое влияние, для него имеет значение, кто избран на должность первого проректора или вице-канцлера. Для университетов США стало нормой, если президент сам выбирает своих непосредственных заместителей и делает другие важные назначения. Менее распространена эта практика в Великобритании, а в Европе она почти не встречается.

Почти все из 12 опрошенных британских руководителей отметили, что прежде чем самим выбрать заместителей или руководителей подразделений, им понадобилось изменить или адаптировать процесс выборов. Для некоторых из них этот процесс был медленным и требовал большого количества согласований. Еще один руководитель из Великобритании негодовал по поводу того, что все его действия блокировались лицами, исполнявшими обязанности его заместителей в течение двух лет, пока не кончился срок их полномочий. В его учебном заведении вице-канцлеры назначаются Сенатом (ученым советом), состоящим из 200 членов. Такой стиль характерен для Великобритании, но многие из опрашиваемых руководителей уже начали расправлять крылья. Некоторые уже в контракте оговаривают свое право самим принимать на работу всю команду топ-менеджеров. Уже был прецедент, когда опытному ученому предложили возглавить слабый университет, которому приходилось уже сражаться за выживание. Он принял предложение, но сам назначил нового первого проректора, руководителей административного отдела и офиса регистратора. Другой руководитель настаивал на том, что подаст в отставку, если право выбора руководителей подразделений не предоставят вице-канцлеру.

Коллегиальность не всегда означает, что все в одинаковой мере принимают решения. Это утверждение лишь недавно стало восприниматься британскими руководителями. В исследовательских университетах Британии тоже понемногу начинают следовать американскому образцу. Пока прямое право выбора и приема на работу руководителей подразделений существует в Великобритании у руководителей новых университетов (возникших на базе технических вузов после 1992 года).

Традиционный и еще не изживший себя европейский подход заключается в назначении на должность ректора после процесса его избрания преподавателями. Эту практику давно подвергают критике, потому что она опять-таки существенно ослабляет власть президента, препятствует переменам, сохраняя статус-кво организации. Бывший декан с большим опытом работы одного из университетов США сказал, что сам он совершенно не согласен с той практикой, когда преподаватели и сотрудники выбирают президента или проректора и добавил: «Я против такого понимания демократии». Это примечательно, поскольку многие ученые считают, что университеты – это коллегиальные, следовательно, неиерархические структуры, в которых решения принимаются демократическим путем. Этот же бывший декан считал, что в университетах, как и в армии, существует своя иерархия, которая нашла свое отражение в нашей одержимости всякого рода ярлыками (профессор, доктор такой-то – довольно распространенное обращение к человеку в Германии).

Руководителям нужна власть. Полномочия, которые даны руководителям американских вузов, намного превышают те, которыми пользуются вице-канцлеры в Британии, хотя последние и становятся более требовательными. Самые выдающиеся исследовательские университеты мира сосредоточены в США. Эти университеты мирового класса превосходят своих европейских партнеров. Президенты, имеющие достаточный вес в меритократических организациях, могут объяснить, в чем причина таких различий.